Роза из клана Коршунов - Страница 14

Почувствовав себя гораздо свободнее, девочка подбежала к берегу и раскинула руки навстречу ветру. Ветра не было, но его легко можно было вообразить себе, как Каринка и поступила. Она слабо представляла, каким образом вся эта синяя хламида, именуемая платьем, должна сниматься, и даже не могла поручиться, что их горничная понимала механизм его одевания и могла ещё раз это повторить. Думать об этом не хотелось, но приходилось. Наверное, сначала нужно отстегнуть обрывки мантии, потом умудриться снять верхнее платье и выпутаться из подкладки, потом…. Да, уж задача предстояла не из лёгких.

— Не бывает таких задач, которые невозможно было бы решить! — обратилась к платью Карина с любимой фразой отца, упершись руками в бока и для важности топнув ногой.

Земля крупными комами полетела из-под исцарапанных туфель, и девочка не успела даже вскрикнуть, как кубарем рухнула в воду. На счастье, воды было достаточно много, чтоб девочка не свернула шею, и достаточно мало, чтоб не захлебнулась от неожиданного купания. Убрав от лица руки, Карина слегка отдышалась и осторожно открыла один глаз: её обволокло чёрное скользкое неизвестно что, обездвиживающее руки и опасно подбирающееся к горлу. Открыв второй глаз, девочка попыталась справиться с всплывшими ряской подъюбниками или подняться. Было страшно неудобно, ей пришлось сперва встать на колени и проползти по дну подальше от скользких камней, и лишь потом боязливо выпрямиться и вытряхнуть из изрешечённых этими же камнями панталон, забившийся песок. Тут же ненавистное платье, изрядно потяжелевшее от набранной воды, противно облепило ноги.

— Ну, — попыталась поднять себе настроение Каринка, оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не видел её полёта, — зато и платье снимать не нужно!

Осень уже успела приласкать землю своими туманными дланями и остудить щедрыми поцелуями воду. Поэтому девочка озябла быстрее, чем успела нарадоваться такому обилию влаги для неё одной. Тяжело передвигая посиневшими ногами, Карина двинулась вдоль берега в поисках подходящего пологого склона, чтоб она смогла вылезти и слегка просохнуть. Только берег как назло перед ней вздыбливался и словно специально поднимался глиняными боковинами, предлагая в плату за освобождение искупаться в грязи, чего только ополоснувшейся девочке совсем не хотелось. Когда в трёх шагах оказался долгожданный песок, сил у Каринки почти не осталось. Она едва не ползла, хватаясь замёрзшими руками за кривые коренья близ растущих деревьев. Те злобно рвались навстречу, царапали нежную кожу непривыкшей к работе девушки, норовили зацепить.

— Я сейчас же вылезаю! — крикнула разозлившаяся от затянувшегося купания девочка непонятному пучеглазому существу с пупырчатой кожей, что выпрыгнуло из-за большого листа с самым воинственным видом.

Зверь совсем не испугался, казалось, он даже был удивлён, что в такой глуши к нему обращается человек. Удивлённая морда скользкого создания лишь добавила Карине решительности. Девочка хмыкнула в ответ, посильнее ухватилась за корягу и, вспоминая, как Владомир воровал яблоки, уперлась ногой в камень, чтоб подтянуться к выступу. Она очень надеялась, что сил хватит.

Вдруг что-то обжигающе холодное обхватило лодыжку. Каринка вскрикнула….

Зверёк, добытый в неравном бою с полным отсутствием живности, доверия особого не внушал ни подгорному человеку, ни самим охотникам. Тощий, криволапый и зубастый, он напоминал помесь зайца, крысы и канделябра, хотя ядовитым не выглядел и бешенством явно не страдал. В придачу, пустые, урчащие животы делали этого монстрика на диво аппетитным. Трое какое-то время ещё потоптались над добычей и без единого слова признали её съедобной, наваристой и, безусловно, полезной походной пищей. Обваренный, правду, переживал, что не умудрился достать чего-нибудь повнушительнее. Ему даже не хватало оправдания тем, что, кроме их пятерых, в этом участке леса живого не наблюдалось даже на уровне вездесущего комарья и муравьёв.

Подгорный человек ловко установил подвесной котелок с оставшейся питьевой водой, набросал туда ворох своих травок и чудом, завалявшийся клубень дикой груши. Длинноволосый виртуозно разделал добычу (та уменьшилась втрое) и очистил незавидную шкурку для возможной выделки. Обваренный продолжал мысленное самоуничижение за сбором хвороста.

Не прошло и вечности для оголодавших путников, как бульон покрылся редкими, но от того не менее соблазнительными, свечками тощенького жирка, а неизвестное природе мясо обрело удобоваримый запах и окрас. Совет старейшин, в лицах подгорного человека и двух невурлоков, единогласно решил, что съесть это нужно немедля.

— Надо бы дохлого позвать и эту разбудить, — с сожалением озвучил неминуемое подгорный человек, жадно глядя на котелок и осознавая его незначительность для честной компании.

Длинноволосый нехотя кивнул в ответ. После третьего тормошения ворох покрывал дрогнул и подал признаки жизни. Сначала из него высунулись две длинные, явно не женские ноги в гроллинских сапогах, потом не самые изящнее ручки и итогом была помятая спросонья физиономия Валадара с пуком взлохмаченной рыжей шевелюры.

— О завтрак! — радостно пробормотал юноша, не обращая внимания на ошарашенные лица спутников.

Невурлоки спешно переглянулись и, не теряя ни секунды, скрылись в лесу. Подгорный человек злостно глянул на своего горе-командира, но от комментариев воздержался.

Из всего, что происходило после очередного падения в воду, Карина смогла разобрать лишь, как её подхватило течение, спутавшее ноги, и вода сомкнулась над головой бледным медальоном неласкового рассвета. Дыхание перехватило, кожу обдало жаром, в ушах звенело. Хотелось кричать, но горло отказалось послушаться. Окружившие водяные сумерки пестрели скалящимися пятнами, прыгающими тенями, воющими и тянущими кривые лапы зверями. Блестели синевой и золотом мелькающие перед лицом бока странных видений. Что-то почти вырывало ногу, волоча её в низ.